Местонахождение гончарных изделий типа Лапита свидетельствует еще об одном обстоятельстве. Обнаружить эту керамику удалось лишь в прибрежных областях больших меланезийских островов и на малых островах, в ту давнюю пору, очевидно, не заселенных будущими меланезийцами. Ее создавали люди, которые на этих островах не чувствовали себя дома, не собирались тут осесть, а лишь искали места для временной стоянки, чтобы передохнуть и продолжить свое великое странствие навстречу восходящему солнцу. Да, все дальше на восток, к новым тихоокеанским землям, которые где-то ожидали их и не были еще никем заселены. С лапитоидной керамикой мы встречаемся во всей Меланезии — от Новой Британии на севере до Новой Каледония на юге. Все без исключения гончарные изделия типа Лапита, найденные археологами на этой цепи «Черных островов», относятся ко второй половине II тысячелетия до н. э. К XIII в. до н. э. относятся наиболее древние находки лапитоидной керамики на первом (уже полинезийском) архипелаге — на островах Тонга. Тремя столетиями позднее создатели сосудов типа Лапита появились и на Самоа. Итак, те, кто изготовлял эту керамику,— странствующие полинезийцы — три с четвертью тысячелетия назад наконец добрались до границ своего мира, которым будут владеть вплоть до наших дней. Лапитоидвая керамика со всей очевидностью доказывает, что первым освоенным полинезийцами архипелагом были острова Тонга и что полинезийцы впервые вступили в свой «треугольник», судя по нашим нынешним знаниям, около 1250 г. до н. э. Ряд находок лапитоидной керамики «непосредственно на трассе», то есть практически на всех меланезийских архипелагах, совершенно отчетливо обозначает путь, которым шли создатели этой керамики — полинезийцы, А поскольку на другой предполагаемой трассе — «северной», через Микронезию,—таких бесспорных находок обнаружить не удалось, результатом открытия лапитоидной керамики стала победа сторонников «южного» пути в «рай». Тем, кто верил в «южный» путь, недавнее открытие ряда местонахождений изделий типа Лапита принесло несомненное удовлетворение. Автор этой книги тоже всегда был за «южное» решение. Но, хотя этот научный спор, казалось бы, уже завершен, остается еще и третье решение. Можно предположить, что будущие полинезицы появились у границ своего «треугольника» — па Тонга, а потом на Самоа — обоими путями, то есть и через Меланезию, и через Микронезию. Однако пока обнаруженные остатки лапитоидной керамики реально говорят лишь о присутствии полинезийцев на южной трассе. На необитаемых до прихода полинезийцев островах Тонга и Самоа керамику типа Лапита производили и использовали на протяжении всего последующего тысячелетия. Но украшать ее вскоре перестали. А примерно в начале нашего летосчисления производство керамики на этих архипелагах вообще прекращается. В иных частях Полинезии мы гончарного ремесла вообще не встретим, точно так же, как ни на одном из этих островов мы не увидим и ткачества, известного предкам полинезийцев в Китае. И разумеется, в своем «треугольнике» полинезийцы уже не обрабатывали металлов. Можно подумать, что развитие полинезийской культуры шло здесь в обратном направлении, и в Полинезии, где после длительных скитаний эти великие путешественники наконец обрели родной дом, в области материальной культуры они утратили много весьма существенных знаний. Создается впечатление, что тут, говоря научным языком, имел место регресс, наступил упадок прежде столь зрелой материальной культуры. Разумеется, такое мнение ошибочно. Новая родина не давала полинезийцам необходимого сырья для производства тех или иных материальных ценностей. Например, здесь не было металлов. Но при этом первооткрыватели, а затем жители «треугольника» сумели «заменить» то, чего здесь не было, тем, что было в достатке. Так, керамику, керамические сосуды они заменили сосудами из кокосового ореха, ткани — материей из отбитого колотушками луба (так называемая «гола»), металлические инструменты и оружие — костяными и деревянными и т. п. О полинезийской культуре мы потом поговорим подробнее. Ведь это одна из главных тем нашей книги. Но теперь еще раз вернемся к дороге в «рай», к ее поискам, то есть к вопросу о древнейшем прошлом полинезийцев и Полинезии. Хотя на некоторые вопросы мы уже ответили, все же — по крайней мере для любителей тайн и загадок — прошлое Полинезии содержит еще чрезвычайнно много необъяснимого, более того — таинственного. Поскольку в уравнениях неизвестное обычно обозначают буквой «я», следующий раздел книги, вторую часть своей полинезийской симфонии, посвященную прошлому «треугольника», мы назовем «„я" в Полинезии».  Святое право на сомнения Одно из святейших, важнейших и неприкосповепнейших прав человека право па сомнения. И ость немало людей, которые не доверяют выводам современной науки о прошлом Полинезии и полинезийцев, сделанным на основе данных археологии, этнографии, лингвистики, антропологии, геологии и ряда других дис-джилин. Оли но только сомневаются, но и выдвигают собственные, совершенно иные картины и оценки истории «рая Южных мо рей». Каждый, кто хочет быть честным, уважающим себя серьез 1шм исследователем, обязан признать право высказать свои взгляды и за представителями иных теорий. А потому и нам сле-.дует поразмыслить над иными интерпретациями прошлого Полинезии, Тем более, что многие из них содержат немало интересных идей, будоражащих фантазию. Итак, повторим еще раз то. что говорит об :;>том древнем и далеком прошлом наука. Ученые считают, что острова Океании появились из вод Тихого океана сравнительно недавно: одни — как следствие интенсивной деятельности подводных вулканов, цругие — как результат столь же интенсивной «деятельности» кораллов. Наука также утверждает, что полинезийцы, которые с антропологической точки зрения наиболее близки монголоидам, сформировались как самостоятельная этническая группа на юго-востоке Китая. Там же в эпоху неолита закладывались и основы самобытной полинезийской культуры. Из Китая, скорее всего через Индокитай, Индонезию, Новую Гвинею и цепь меланезийских островов, будущие полинезийцы постепенно добрались до «врат» «треугольника». При этом перной сушей, которую 3300 лет назад они заселили в Тихом океане, Лыли острова Тонга. Вскоре за ними последовал архипелаг Са-woa. Таковы в сжатом виде выводы ученых. Сомнения же тех, кто представляет себе прошлое Полинезии иначе, начинаются с самого зарождения островного мира. Даже уже с выражения «островной мир». «Всегда ли здесь были острова?» — спрашивают сомневающиеся. Точнее — только острова? Ведь на Земле имеются обширные континенты! Почему же тогда здесь, именно здесь и только здесь земля раскололась на миллионы малых >i совсем крошечных обломков? Не существовал ли некогда и и Тихом океане (спрашивают они) некий «полинезийский копти-аеит»>? Некое полинезийское подобие Атлантиды? Об Атлантиде люди (и среди них весьма образованные) начали размышлять еще со времен Платона, то есть чуть ли не три тысячелетия назад. Естественно, что о «тихоокеанском континенте» заговорили — сначала довольно робко — значительно позднее, когда европейские мореплаватели впервые познакомились с частью бескрайнего Тихого океана. Гипотетический тихоокеанский континент, которого никто но мог видеть собственными глазами, разумеется, никак не именовался. Тем не менее самозваные крестные отцы придумали для него целый ряд имен, порой чрезвычайно курьезных. Но, по-скольку (предположительно) он находился в Тихом океане, it конце концов — и по праву — возобладало название «Пацифи-да» по аналогии с «Атлантидой», якобы находившейся в Атлантике.